Долгое время суды ограничивали право лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, на участие в процессах по оспариванию сделок должника. Это значительным образом затрудняло защиту заключивших или исполнивших такие сделки директоров от привлечения к субсидиарной ответственности. Однако в последнее время ситуация начала меняться, и у бывших директоров появились новые возможности для защиты своих прав. О том, как их использовать на практике, рассказывает Семен Смирнов, партнер, руководитель практики банкротства и защиты активов ЮК «ЛексПроф».
Корень проблемы в том, что лица, выступающие ответчиками по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности, не имеют статуса лица, участвующего в деле о банкротстве. Это означает, что по умолчанию они лишены возможности участвовать наряду с кредиторами и арбитражным управляющим в рассмотрении судом заявлений об оспаривании совершенных ими сделок. Действующее правовое регулирование создает явный перевес на сторону кредиторов и арбитражного управляющего, заинтересованных в оспаривании сделок, предоставляя бывшим директорам возможность защищаться лишь в споре о привлечении к субсидиарной ответственности.
Заключение или исполнение директором сделок, признанных судом недействительными, практически гарантирует привлечение его к субсидиарной ответственности, и зачастую размер такой ответственности кратно превышает сумму заключенных сделок. При наличии вступившего в законную силу определения о признании сделки недействительной защититься от привлечения к субсидиарной ответственности по данному основанию практически невозможно.
Поэтому участие лица, совершившего сделку от лица должника, в спорах о признании сделок недействительными крайне важно. Со стороны должника в таких спорах выступает арбитражный управляющий, который либо поддерживает оспаривающего сделку кредитора, либо сам выступает заявителем по спору. Вторая сторона сделки зачастую ведет себя крайне пассивно. Нередки случаи, когда к моменту рассмотрения спора она и вовсе ликвидирована. При этом ликвидация заинтересованного лица сама по себе не исключает признание сделки недействительной, поскольку оспаривание сделок имеет своей целью и установление оснований для привлечения к субсидиарной ответственности.
На практике встречаются случаи, когда кредиторы или арбитражные управляющие намеренно формируют практику в отдельных делах о банкротстве, в первую очередь оспаривая сделки с ликвидированными контрагентами или компаниями, для которых участие в споре неинтересно ввиду незначительности суммы. Опасность в том, что в таких спорах могут быть установлены обстоятельства (например, период возникновения неплатежеспособности должника), которые при оспаривании более крупных и значительных сделок будут восприниматься судом как преюдициальные. Не допустить этого можно, только активно защищая сделку и представляя доказательства, опровергающие доводы оспаривающего ее лица. Но как это сделать, если бывший директор должника по закону не является участником спора?
Директора как третьи лица в оспаривании сделок
Решением может стать вступление бывших директоров должника в споры о признании сделок недействительных в качестве третьих лиц. Это наделит их достаточными процессуальными правами для заявления возражений по доводам оспаривающих сделку лиц, позволит представлять суду доказательства и заявлять ходатайства об их истребовании.
В деле о банкротстве новосибирского аквапарка (№ А45-10429/2019) конкурсным управляющим было инициировано более 50 обособленных споров о признании недействительными сделок, совершенных от лица должника нашим доверителем — одним из бывших директоров общества. Одновременно было заявлено и о привлечении нашего доверителя (наряду с другими директорами и учредителем должника) к субсидиарной ответственности, в том числе и за совершение указанных сделок. Несмотря на преимущественно негативную практику, существовавшую в то время, мы все же заявили ходатайства о вступлении в дело третьим лицом по каждому из заявлений об оспаривании сделок. Удовлетворение указанных ходатайств предоставило нам возможность защищать каждую из сделок именно в обособленных спорах. Как и предполагалось, мы столкнулись с тем, что по многим сделкам контрагенты должника вовсе уклонились от участия в процессе. Основной проблемой и для нас, и для суда стал недостаток первичной документации по оспариваемым сделкам. Поскольку наш доверитель не был последним директором должника, он передал всю документацию своему преемнику, а вот от него документы общества конкурсному управляющему в полном объеме так и не поступили. Понимая, что при наличии первичной документации обосновать законность сделок не составит труда, мы сосредоточили усилия на сборе доказательств.
Возглавляемое некогда нашим доверителем общество выступало заказчиком строительства новосибирского аквапарка и имело статус крупнейшего налогоплательщика. Финансирование строительства осуществлялось преимущественно за счет целевых кредитов, на объекте было задействовано несколько десятков субподрядчиков. Все это означало, что производство работ и их финансирование находилось под строгим контролем государственных органов и финансировавших строительство банков, которым передавались копии документов, подтверждающих реальность выполнения работ и их стоимость. Кроме того, до признания должника банкротом многие субподрядчики успели просудить свои требования к должнику и генеральному подрядчику и даже получить по ним удовлетворение. Поэтому основными источниками первичной документации в данном случае стали контрольные органы и судебные дела по искам субподрядчиков. При содействии суда, достаточно охотно истребовавшего доказательства по нашим ходатайствам, нам удалось восполнить недостающую документацию по значительному количеству оспариваемых сделок. По ряду сделок уже получены положительные для нашего доверителя судебные акты, по некоторым процесс сбора доказательств продолжается. Но совершенно очевидно, что без привлечения нашего доверителя к указанным спорам в качестве третьего лица обосновать разумность оспариваемых сделок и представить необходимые доказательства было бы невозможно.
Оспаривание сделки и «субсидиарка»
Положительный опыт по данному делу позволяет надеяться, что по другим делам привлекаемые к субсидиарной ответственности лица также получат возможность защищать свои права при оспаривании совершенных ими сделок. Однако важно понимать, что в рассмотренном деле сделки оспаривались уже после того, как было подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, в котором сами сделки был указаны в качестве одного из оснований. При разрешении вопроса о привлечении нашего доверителя третьим лицом по каждому из споров суды тщательно исследовали вопрос, указана ли оспариваемая сделка в заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности.
На наш взгляд, участие лица, совершившего оспариваемую сделку от лица должника, в споре о признании ее недействительной не должно зависеть от того, заявлено ли требование о привлечении его к субсидиарной ответственности или нет. Срок исковой давности по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности значительно превышает срок исковой давности по заявлению о признании оспариваемой сделки недействительной. Поэтому ничто не мешает кредиторам или арбитражному управляющему сначала инициировать споры о признании сделок недействительными, а уже затем, добившись по ним желаемого результата, подать заявление о привлечении совершивших их лиц к субсидиарной ответственности.
Мы надеемся, что взятый Верховным судом курс на расширение процессуальных прав привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц приведет к формированию судебной практики, позволяющей им участвовать во всех спорах о признании совершенных ими сделок недействительными. Это будет способствовать не только соблюдению необходимого баланса процессуальных прав сторон, но и обеспечит более полное и всесторонне рассмотрение дел о банкротстве.
